Пожалуйста, будьте внимательны при указании страниц для копирования! Пагинация страниц соответствует автоматической нумерации сайта и может не совпадать с пагинацией самого издания. Сверить номер текущей страницы с ее порядковым номером на сайте возможно с помощью функции «Быстрый просмотр».

Страницы с до

Пожалуйста, введите не более allowedPages страниц

Тип экспорта:

Текстовый файл Ссылка на страницу Google Диск

Текстовый файл

E-mail:

Отправить Выйти из Google Диск

OK

История и археология/Отечественная история
OK

Д. В. Васильев Пост упь империи Политика России в Центральной Азии: XIX – начало ХХ в. Д. В. Васильев Пост упь империи Политика России в Центральной Азии: XIX — начало ХХ в. К 140-летию образования Степного генерал-губернаторства Российской империи 1882–2022 Санкт-Петербург 2022 УДК 93/94 ББК 63.3(0)62   В19 Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-18-00162), реализуемого в Институте языков и культур имени Льва Толстого Васильев Д. В. В19 Поступь империи : Политика России в Центральной Азии: XIX — начало ХХ в. — М. ; СПб. : Нестор-История, 2022. — 636 с., ил. ISBN 978-5-4469-1944-4 В книге рассматривается административная политика Российской империи в ее центральноазиатских владениях. Особое внимание уделено динамике российского законодательства в Закаспийской области второй половины XIX в., а также в степных областях и Туркестанском генерал-губернаторстве конца XIX — начала ХХ в., состоянию системы управления во Внутренней орде, целям правительства при реализации столыпинских преобразований в Степи. Рассмотрены антропологические характеристики российского присутствия в регионе. Сравнение административного законодательства в Туркестанском крае и Британской Индии позволяет более конкретно определить статус российских и британских владений. Книга адресована историкам, правоведам, студентам и аспирантам, обучающимся данным специальностям, а также всем интересующимся историей Российской империи. УДК 93/94 ББК 63.3(0)62 На обложке: М. О. Микешин. Проект памятника русским воинам, павшим при взятии Ташкента. 1883 (Забытая Россия: Проекты памятников и монументальная скульптура XVIII — начала ХХ века / Государственный Русский музей. СПб.: Palace Editions, 2006. С. 56) ISBN 978-5-4469-1944-4 © Васильев Д. В., 2022 © Издательство «Нестор-История», 2022 Моей супруге Ирине посвящаю Введение К огда я представляю Российскую империю, перед глазами встает своего рода интерактивная карта России, на которой яркими пятнами вспыхивают территории, в разное время вошедшие в ее состав. И лишь потом — блистательный Петербург и воплощение имперского многообразия Москва. Эти большие и малые вспышки спешат на восток и отчасти на юг и лишь слегка поблескивают на небольших территориях Прибалтики, Галиции, Молдавии вдоль западных границ. Империя движется на Восток, будто бы сдерживаемая на Западе. Так и есть. В свое время московские князья с удовольствием восприняли восточную традицию власти от золотоордынских ханов. И эта традиция не только позволила им сплотить вокруг себя другие русские земли. Тесное взаимодействие с Ордой, казалось бы, заразило русских имперскостью, которая толкала их именно на более привычный, понятный и доступный Восток не столько с цивилизаторской миссией, сколько с желанием облагодетельствовать своей властью местные народы и слиться с ними в могущественной, непобедимой и духовно сияющей державе. Этот порыв был протяжён во времени и в разной степени дискретен. Каждый шаг Империи отличался один от другого. Где-то от ее поступи содрогались земля и современные понятия о человеколюбии, а где-то она двигалась осторожно, периодически замирая перед решающим прыжком. Мне бы хотелось, чтобы после прочтения этой книги читатель услышал эти шаги Империи, ощутил ее поступь в одном из самых интересных регионов. По своему жанру этот труд представляет собой скорее научный альманах, логически продолжающий предыдущие монографии автора 1 . В нем нашла отражение совершенно различная проблематика, 1   Васильев Д. В. Россия и Казахская степь: административная политика и статус окраины. XVIII — первая половина XIX века. М.: Политическая 4 Введение связанная с присутствием Российской империи в Центрально- Азиатском регионе. Это и история отечественной политической мысли и дипломатии, и история военного продвижения в регион, и исследование российского законодательства о юго-восточной окраине, и компаративный анализ административной политики двух империй — Российской и Британской — в своих внешних территориях, и анализ цивилизационного влияния России в Центральной Азии. Другой особенностью этой книги является рассмотрение степных, туркестанских и Закаспийской областей как части единого Центрально-Азиатского региона. Изучая его, автор исходит из восприятия его российской центральной властью, а также из оценки тех преобразований, которые в нем планировались и осуществлялись российской администрацией. Осуществленный анализ позволяет утверждать, что империя воспринимала и выстраивала Казахскую и Туркменскую степи, Мавераннахр как единый регион, который объединяли его геополитическое положение, цивилизационная, культовая и социально-экономическая близость. И пусть каждый из субрегионов имел свою специфику, империя, последовательно реализовывавшая проект «Большой русской нации» 2 , не особо делала на этом акцент. Она стремилась к гомогенизации своего гетеро генного пространства и шла по пути унификации и многоплановой ассимиляции окраин. А потому сама конструировала регионы, даже если они таковыми не являлись, и проводила в отношении каждого из них единую региональную политику. энциклопедия, 2014. 470 с.; Рождение империи. Юго-восток РосВасильев Д. В. сии: XVIII — первая половина XIX в. СПб.: Дмитрий Буланин, 2020. 608 с.; Васильев Д. В. Форпост империи. Административная политика России в Центральной Азии. Середина XIX века. М.: ИБП, 2015. 303 с.; БреВасильев Д. В. мя империи. Административная политика России в Центральной Азии. Вторая половина XIX в. М.: Политическая энциклопедия, 2018. 638 с. 2   См., например: Ремнев А. В., Суворова Н. Г. Колонизация Азиатской Рос- сии: имперские и национальные сценарии второй половины XIX — начала XX века. Омск: Наука, 2013. 248 с.; Украинский вопрос в РоссийМиллер А. И. ской империи. Киев: Laurus, 2013. 416 с.; Дамешек Л. М. Избранное: в 3 т. Т. 1: Сибирские инородцы в имперской стратегии власти (XVIII — начало XX в.). Изд. 2-е, испр. и доп. Иркутск: Оттиск, 2018. 456 с.; К вопроДамешек Л. М. су о реализации проекта «Большой русской нации» в конце XIX — начале XX в. // Известия Иркутского государственного университета. Сер. Политология. Религиоведение. 2008. С. 196–201; Баранов С. Д., Конов Д. В. Русская нация. Современный портрет. М.: Игра слов, 2009. 326 с. Введение 5 Естественно, в этом отношении нельзя было обойтись без Внутренней орды. Выступавшая прежде обособленной и наиболее «русской» частью Казахской степи, которую можно было считать локомотивом имперской интеграции, к началу ХХ в. она превратилась не в заповедник архаики, но в самую настоящую периферию в оценочном смысле этого слова. Обойденная реформами, Внутренняя орда стала имперским захолустьем, абсолютно не вписывавшимся в контекст бурно развивающихся в России буржуазных отношений. Центральная Азия в рассматриваемый период оказалась на перекрестке геополитических интересов региональных и мировых держав. Попытки и практика разрешения этих споров так или иначе затрагиваются в настоящей работе. Речь идет о поиске Российской империей своего места на западе Центрально-Азиатского региона (в том числе на восточном берегу Каспийского моря), о судьбе российских приобретений в регионе и о противостоянии Российской и Британской империй на Востоке. Такой многоплановый характер книги определил и ее содержание. Начинается она с обзора деятельности созданного в первой четверти XIX в. межведомственного органа по выработке политического курса Российской империи в Центральной Азии — Азиатского комитета, в котором ведущая организационная роль отводилась Министерству иностранных дел. Само это обстоятельство свидетельствует о том, что не только соседние ханства в Центрально- зиатском регионе, но и земли казахов, которые уже столетие считались подданными империи, воспринимались в Петербурге как внешние владения России. Практическое воплощение замыслов российского правительства отражено в развитии сюжета первой главы. Здесь мы встречаемся с деятельностью оренбургской пограничной администрации, нацеленной на дипломатическое или военное налаживание отношений с центральноазиатскими ханствами, которая получает свое дальнейшее развитие в 1860-е гг., ставшие апогеем российского присутствия в регионе. С этого времени Россия переходит к его политическому и административному освоению. Следующая глава открывается сравнительно-историческим обзором Казахской степи, Русского Туркестана и Закаспия. В нем предпринята попытка объяснить различия не только в восприятии, но и в организации российского управления в этих трех субрегионах Центральной Азии. Редкий сюжет об организации управления 6 Введение населением Сырдарьинской линии предваряет анализ Проекта положения об управлении Областью оренбургских киргиз 1867 г., единственного законопроекта XIX в. об организации управления казахами Малой орды, оставшегося без должного освещения в научной литературе. Завершает эту главу исследование правительственной дискуссии о политической судьбе новых владений империи в Центральной Азии и диалогов местных властей с центральной администрацией о перспективах политического устройства Ташкента. Закаспийский край, безусловно, следует рассматривать как один из субрегионов Центральной Азии, который оказывается в центре имперской внешней политики в конце 1860-х гг. Основание российских морской базы и фактории, строительство фор п остов на восточном берегу Каспийского моря и формирование принципов взаимодействия с коренным населением в центре внимания третьей главы книги. Здесь убедительно доказываются не только особенности местной административной политки, но и тот факт, что, придя в Туркмению с исключительно торговыми целями, Россия в конце концов вернулась к привычной и апробированной в других окраинных землях системе военно-народного управления. В этой главе анализируется российское учредительное законодательство о Закаспийской области, демонстрируется его динамика с 1874 по 1891 г. Исходя из того, что данная книга подводит итог изучению российского присутствия в Центральной Азии XVIII–XIX вв., а обзор российского административного законодательства XIX в. о регионе 3 был осуществлен в предыдущих работах автора , в настоящей монографии предпринята попытка компаративного анализа законодательства и управленческих практик Российской и Британской империй в своих азиатских владениях во второй половине XIX в. Российское административное законотворчество начала ХХ в. рассмотрено в пятой главе. Ее открывает масштабный законодательный комплекс 1899 г., демонстрирующий все тенденции степного законодательства империи и отношение центрального правительства к перспективам пребывания всего региона в составе единого государства. Здесь же дан краткий анализ деятельности Особой комиссии под председательством К. А. Несторовского, которая работала в Ташкенте в 1902–1903 гг. и оставила после себя весомый документальный комплекс. Ее труды, а также материалы 3   Рождение империи; Бремя империи. Васильев Д. В. Васильев Д. В. Введение 7 сенаторской ревизии К.  К. Палена, легли в основу работы правительственной комиссии по выработке туркестанского проекта 1913 г. Однако законодательное утверждение проекта Положения 1913 г. было остановлено в связи с необходимостью выработки общих подходов к управлению туркестанскими и степными областями, а также с потребностью учесть в новом законодательном комплексе основные принципы столыпинских преобразований, которые начали постепенно внедряться в Степном крае. Завершает главу сюжет, подробно освещающий процесс разработки последнего проекта Положения об управлении Туркестанским краем, над которым в Ташкенте и других городах Туркестанского края работало особое совещания под руководством самого генерал-губернатора А.  Н. Куропаткина. Издания последних лет, написанные в основном на источниках, хранящихся в российских архивах и библиотеках 4 , чаще всего освещают атмосферу, в которой проходил процесс туркестанского законотворчества в межреволюционный период. Тем интереснее для читателя будет знакомство с анализом текстов законопроектов об управлении Туркестанским краем, созданных в Ташкенте в 1913 и 1916–1917 гг. При этом следует признать, что законодательство Российской империи о ее центральноазиатских владениях представлено неполно. В ходе разработки этой проблематики в российских и зарубежных архивах открываются новые документы, воссоздающие сам процесс законотворчества и обнажающие динамику отношения правительства к окраинной политике. Работа в этом направлении ведется и, можно надеяться, будет завершена в полном объеме. Завершает книгу глава, в которой рассмотрено культурное влияние европейской (российской) цивилизации на повседневность коренного населения Центральной Азии. Исследуются трансформация городской и сельской повседневности, практик взаимной репрезентации власти и коренного населения. Значительная часть главы посвящена анализу мемуаров сенатора К. К. Палена, который в 1908–1909 гг. руководил ревизией Туркестанского генерал-губернаторства и оставил яркие воспоминания как о чиновной реальности, так и о повседневности края. 4   Центр и регионы: экономическая политика правительства на окраинах Российской империи (1894–1917) / Д. Г. Янченко и др. 2-е изд. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2021. С. 259–287. 8 Введение Автор выражает признательность молодым московским историкам Сергею Дмитриевичу Васильеву и Никите Андреевичу Мазаеву. С их помощью были написаны главы 3 (С.  Д. Васильев) и 6 (Н. А. Мазаев). Отдельная благодарность С. А. Асановой, оказавшей помощь в работе с труднодоступными документами. В настоящей работе широко приводятся выдержки из исторических источников. При цитировании документов применялись следующие правила. Текст документов для лучшего их восприятия воспроизводится по современным правилам пунктуации с сохранением, по возможности, стилистических и лексических особенностей подлинника. Комментарии автора помещены в квадратных скобках и отмечены инициалами автора. Пропущенные слова и окончания слов вставлены в угловые скобки. Имена собственные, этнонимы и географические названия, как правило, даны в транскрипции оригинала. связи с тем, что в российской дооктябрьской науке и практике казахов называли киргиз-кайсаками, кайсаками и киргизами, в цитируемых источниках сохранено оригинальное написание этнонима, в то время как в основном тексте книги они именуются казахами. примечаниях, как правило, наименования документов приводятся в соответствии с оригиналом (при цитировании неопубликованных источников) или в том виде, в каком были опубликованы, а их датировка для удобства унифицирована по образцу документов изданий «Материалы по истории Казахской ССР», «Казахско5 . Телеграмрусские отношения», «История Букеевского ханства» мы датируются по датам их отправки. При ссылке на статьи того или иного документа (договора, положения, инструкции и т. п.) вместо сокращения «ст.» используется унифицированное «§». 5  Материалы по истории Казахской ССР (1785–1828 гг.). Т. 4. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1940. 543 с.; Казахско-русские отношения в XVI– XVIII веках: сб. документов и материалов / под ред. В. Ф. Шахматова, Ф. Н. Киреева, Т.  Ж. Шоинбаева. Алма-Ата: Изд-во Акад. наук Каз. ССР, 1961. 743 с.; Казахско-русские отношения в XVIII–XIX веках (1771–1867 годы): сб. документов и материалов / ред. кол. М. О. Джангалин, Ф. Н. Киреев, В. Ф. Шахматов. Алма-Ата: Наука, 1964. 575 с.; История Букеевского ханства. 1801–1852 гг.: сб. документов и материалов / сост. Б. Т. Жанаев, В. А. Иночкин, С. Х. Сагнаева. Алматы: Дайк-Пресс, 2002. 1120 с. Глава 1 Политика Российской империи в Центральной Азии во второй четверти XIX в. 1.1. Центральноазиатское направление государственной политики России в материалах Азиатского комитета (1830-е гг.) Р оссийская правительственная система знала целую череду межведомственных и надведомственных институций, на которые возлагалось определение политического курса государства в отношении отдельных территорий империи. Свое место среди них занимал и Азиатский комитет. Азиатский комитет был межведомственным органом, созданным для координации действий различных центральных ведомств на юго-восточном направлении, т. е. Оренбургском крае, Казахской степи, Хиве и Бухаре. В Комитете министров 29 мая 1819 г. была заслушана записка управляющего Министерством иностранных дел К.  В. Нессельроде о передаче на его рассмотрение по высочайшей воле нескольких взаимосвязанных вопросов: о действиях хивинского хана, о разграблении каравана и о разрешении бухарскому посланнику прибыть в Петербург. Камнем преткновения стала проблема «усмирения» степи, которую оренбургские губернаторы предпочитали решать путем отправления карательных экспедиций, последствия которых правительство признавало вредными как для состояния торговли, так и для внутреннего состояния казахов. Более того, в ноябре 1818 г. Комитет прямо запретил отправлять в степь воинские отряды. На этот раз он вновь подтвердил незыблемость своей позиции, а вопросы организации торговли в регионе и обеспечения безопасности караванов положил передать на рассмотрение особого комитета из министров иностранных дел, финансов и военного, «который бы, вникнув в настоящее положение дел тамошнего края и сообразуя все бывшие прежде о нем предположения, представил виды к принятию Политика Российской империи в Центральной Азии 17 и тогда поправлять уже будет поздно. Одно это обстоятельство уже достаточно убеждает в невыгодности и опасности подобной меры» 13 . Кроме того, участники заседания сошлись во мнении, что на российской стороне невозможно будет доказать наличие у того или иного купца в услужении русских пленников — затянется бесконечная переписка, начнутся жалобы и доносы, обвиняемые часто понапрасну будут содержаться под стражей, появится необходимость в помещениях для задержанных и их товаров. «Правосудия тут быть не может и потому уже, что: во-первых, не бухарцы и хивинцы похищают наших подданных, а киргизы и трухмены [туркмены. — Д. В.]; все же вина первых только в том, что они покупают их, что по их закону не есть преступление: и кому таким образом достается пленный через десятые руки, и чем он более прочих виновен и должен за всех пострадать? Во-вторых, что на одного азиатца, которого задержим потому, что у него должны находиться наши пленные, всегда будет десять других, из коих у каждого может находиться наших пленных гораздо более, но которые избавятся ответственности, потому что не явится на них свидетелей и доказчиков» 14 . Вместо предложенной В.  А. Перовским «стеснительной и во всех отношениях вредной» меры, Азиатский комитет нашел вы- ход — организовать выкуп за российских пленных христиан за счет Государственного казначейства, объявив об этом по Оренбургской и Сибирской линиям, а также в Астрахани. А дабы правительственная инициатива не столь бросалась в глаза, было решено облечь все это в форму благотворительной частной инициативы, «для чего мог бы быть учрежден в Оренбурге особый Человеколюбивый комитет (из почетнейших граждан под председательством тамошнего архи ерея или губернского предводителя дворянства), по требованию коего отпускались бы нужные суммы на выкуп пленных». Комитет утверждал, что именно этой мерой можно будет более преуспеть в освобождении пленных из центральноазиатских ханств, «нежели задержанием купцов, приезжающих к нам для торговли: бухарцы и хивинцы тогда сами стали бы мало-помалу привозить к нам наших пленных и мы могли бы если не всех, то по крайней мере часть их освободить из тяжкой неволи, и освободить не причиняя сим ни 13   Там же. Л. 167 об. — 168. 14   Там же. Л. 168 об. 18 Глава 1 малейшего расстройства торговле, безопасность и сохранение коей при всех наших действиях относительно народов Средней Азии есть первая и главная цель, с которой должны сообразовываться все прочие» 15 . Исходя из всего этого, Азиатский комитет предписал оренбургскому военному губернатору подготовить свои предложения по реализации намеченной им программы. 19 ноября 1835 г. Николай II в Аничковом дворце утвердил поднесенное ему мнение комитета, которым, с одной стороны, признавалось, что мнение региональной администрации зачастую существенно расходилось с правительственными взглядами, а с другой, в очередной раз подчеркивалось, что именно торговля в рассматриваемый период должна была выступать проводником и двигателем российской политики в Центральной Азии. Спустя четыре месяца Азиатский комитет вновь вернулся к этой проблеме в связи с поступлением ответного мнения оренбургского военного губернатора. В. А. Перовский сообщал свое мнение о неудобствах учреждения в Оренбурге Комитета для выкупа пленных ввиду того, что увоз русских с линии и моря может лишь усилиться, а продажа их правительству превратится в выгодный бизнес. Более того, он сообщил, что вывоз русских невольников в Хиве карается смертью. При этом прикрытие источника финансирования выкупа не ослабит ропота недовольства в бездействии правительства, а открытие этой информации лишь усилит дерзость хивинцев «по мере таковой снисходительности с нашей стороны». Он вновь вернулся к своей идее о задержании купцов, подбирая новые доводы в ее поддержку. Утверждая, что собственно хивинских караванов в общем азиатском товарообороте не так уж много, он считал, что даже полный упадок этого направления серьезно не повредит торговле России с Востоком. В свою очередь, «всякая решительная мера против хивинцев тотчас изменит их дерзкий образ действия с нами и нужда заставит их сделаться снисходительными и покорными». Находясь внутри пограничной дихотомии, Перовский с плохо скрываемой враждебностью смотрел на соседей: «Мера сия не будет падать на невинных потому, что нет ни одного порядочного купца хивинского, у которого бы не было несколько русских невольников, и каждый из них, по обычаям и изуверству земли своей, 15   1835 г. октября 26. Журнал Азиатского комитета № 156. Л. 169 об., 170. Русский Туркестан: взгляд изнутри и извне 539 власти на азиатской окраине. Ряд исследований посвящен образам, возникавшим у местного населения в результате цивилизационных преобразований, и у жителей Центральной России по мере освоения Туркестанского края 111 . В историографии получили оценку проблемы освещения в местной и общероссийской прессе событий, связанных с имперским присутствием в Центральной Азии 112 . Однако до сих пор обойдены вниманием вопросы, связанные с презентацией как верховной власти в Центральной Азии, так и ее представителя в регионе — главного начальника края. При этом подобные вопросы в последнее время поднимаются в научной литературе 113 . Символику придворных церемониалов 111   Русская власть в Туркестанском Васильев Д.  В., Любичанковский С.  В. крае: визуализация имперского пространства как фактор аккультурации // Вестник Томского государственного университета. История. 2018. №  54. С. 17–26; Образы жителей Туркестана и его заВасильева И. В., Васильев Д. В. воевателей в литературных произведениях Н.  Н. Каразина // Науковедение: [интернет-журнал]. 2014. URL: http://naukovedenie.ru/PDF/56PVN614.pdf; Лисицына Н. Н. Расширение Российской империи в Центральной Азии и восприятие русских и России населением Туркестана (вторая половина XIX в.) // Вестник Московского государственного гуманитарного университета им. М. А. Шолохова. История и политология. 2014. № 2. С. 26–30. 112   Алимджанов Б. А. Дискуссии вокруг промышленной политики Российской империи в Туркестанском генерал-губернаторстве // Исторический журнал: научные исследования. 2017. №  1. С. 18–22; Коновалов В.  В., Макеев Д.  А. Средства массовой информации об освоении Россией среднеазиатских владений (середина 1870-х годов) // Вестник ВлГУ. Сер. Социальные и гуманитарные науки. 2017. № 1. С. 7–13; Первые выставки среднеазиатских Крылова Е. Е. работ В.  В. Верещагина в периодической печати и проблема интерпретации произведений туркестанского цикла // Знание. Понимание. Умение. 2015. № 4. С. 335–342; Образ мусульманских учебных заведений на страШадманова С. Б. ницах периодической печати Туркестана (конец XIX — начало XX в.) // Идеалы и ценности ислама в образовательном пространстве XXI века: материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 110-летию медресе «Галия». Уфа: Мир печати, 2016. С. 146–154. 113   Власть церемониалов и церемониалы власти в РоссийЗахарова О. Ю. ской империи XVIII — начала ХХ века: Коронации, дипломатические приемы, высочайшие выходы, военные парады, рыцарские карусели, церемониальные застолья, балы. М.: АиФ Принт, 2003. 398 с.; ГосударственЗахарова О. Ю. ный церемониал как программа власти. М.: Центрполиграф, 2014. 381 с.; Зимин И. В. Царская работа. XIX — начало ХХ в. Повседневная жизнь Российского императорского двора. М.: Центрполиграф; СПб.: Русская тройка-СПб, 2011. С. 102–146; Символы власти в русской художественной Волкова М. А. 540 Глава 6 российской августейшей фамилии впервые системно исследовал Р. Уортман 114 , но он и другие исследователи 115 обошли вниманием Центрально-Азиатский регион Российской империи и вопросы репрезентации верховной власти перед массой коренного населения. Источниками для осмысления публичной репрезентации власти в Центрально-Азиатском регионе Российской империи служат воспоминания очевидцев исследуемых событий, а также, что более значимо, современные им публикации в средствах массовой информации. Они интересны тем, что не только вербальным, но и невербальным (через иллюстрации) способами воздействовали на читающую публику, которая должна была стать причастной к публичным явлениям власти подданным. Причем распространяемая информация распадается на два в той или иной степени взаимодействующих слоя — информацию, связанную с явлением власти народу (русским) и инородцам (жителям окраин государства). И для власти (издателя) было важным донести до той самой читающей публики именно оба пласта информации. Причем чем глубже в инородческие районы (в Степь или в Туркестан) вдавалась власть, тем большую роль в церемониалах начинало играть коренное население, неуклонно демонстрируя лояльность монархии. Весьма важным источником, передающим атмосферу и фиксирующим элементы церемониала, являются воспоминания генерал- майора Дмитрия Григорьевича Колокольцова (Колокольцева) 116 , служившего со второй половины 1860-х гг. штаб-офицером и командиром западного Сибирского линейного батальона, переименованного позднее в 10-й Туркестанский. Он являлся непосредственным участником описанных событий. Его мемуары, по вполне понятным причинам, не являются хроникальным описанием виденных культуре XVIII века // Вестник МГУКИ. 2009. № 3. С. 74–77; Васильев Д. В., Любичанковский С. В. Русская власть в Туркестанском крае. 114   Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии. Уортман Р. С. Т. 1, 2. М.: ОГИ, 2004. 605 + 796 с. 115   Схиммельпэннинк ван дер Ойе Д. Русский ориентализм. Азия в российском сознании от эпохи Петра Великого до Белой эмиграции. М.: РОССПЭН, 2019. 285 с. 116   Воспоминания генерал-лейтенанта Колокольцова Колокольцев Д. Г. 1887 года. (О Константине Петровиче Кауфмане). М., 1887. URL: http://www. vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XIX/1860-1880/Kolokolcov2/text.htm. (дата обращения: 13.12.2021). Русский Туркестан: взгляд изнутри и извне 565 врезавшиеся в память сенатора. При этом прошедшие с момента ревизии годы дают надежду на бóльшую объективность текста, ведь за этот срок сенатор имел возможность многое переосмыслить. Безусловно, в некоторых местах точность подаваемой информации может быть подвергнута сомнению. Во многом это объясняется тем, что мемуары диктовались по памяти, что открывает возможность некоторых неточностей. Однако остается очевидным тот факт, что данный источник демонстрирует общее представление высшего чиновничества о российском Востоке, модернизированном с приходом Российской империи. Поэтому методологически параграф опирается на концепцию 166 ориентализма, предложенную Э. Саидом . Термин «ориентализм» подразумевает оценочное, чаще необъективное отношение Запада к Востоку. Согласно этой концепции, взаимоотношения двух сторон основывались на образе Востока, сконструированном Западом в своих целях. Таким образом, Восток оценивается сквозь призму западного мировоззрения. Именно такое отношение находило свое отражение в имперской политике в отношении своих территорий, которые были населены представителями и носителями восточных ценностей. Наиболее показательно ориенталистский взгляд автора мемуаров проявляется во вводной главе, которая посвящена его пребыванию в Ташкенте и его окрестностях. Один из таких фрагментов посвящен короткой встрече сенатора и делегации местных жителей, которая оставила хорошее впечатление о себе. Однако следует обратить внимание на то обстоятельство, что чаще всего перед ревизором представали именно богатые, знатные и лояльные России представители коренного населения. «На станции [в городе Туркестане. — Д. В.] нас встретили депутации местных крепких белобородых старшин, на которых были надеты бархатные накидки и кривые турецкие мечи, отделанные серебром, золотом и драгоценными камнями, висящие по бокам. Огромная зеленого бухарского шелка палатка, называемая дастарханом, со столами внутри, буквально ломившимися от сладостей, была установлена в нашу честь на платформе. Тот факт, что мы теперь окончательно и бесповоротно были на Востоке посреди цивилизации, весьма отличной от нашей, мы 166   Orientalism. New York: Vintage books, 1978. 368 p. Said E. W. 566 Глава 6 наглядно ощутили после встречи с самой первой депутацией. Контраст между немногими европейцами, представленными железнодорожными служащими, российскими чиновниками и членами их семей, и пестрой толпой местных жителей был наиболее разительным и помогал усилить восточный аромат сцены. Мы были поражены большим достоинством в осанке и жестах местных представителей, цветистым и живописным языком приветственных речей, уважением и трепетом молодежи перед их старшинами, столь очевидными в каждом движении; подавляющим, если сказать с преувеличением, гостеприимством и, наконец, значительным достоинством поведения всех, начиная от горделивых мулл и беков и заканчивая самым бедным мальчишкой-пастушком. Час, ежедневно посвящаемый занятиям по “учтивости” в мектебах, или начальных мусульманских школах, мог бы объяснить чрезвычайную благовоспитанность каждого из этой толпы» 167 . Ориенталистское восприятие Востока весьма ярко прослеживается в оценке, данной Паленом тем преобразованиям, которые произошли в Туркестанском крае под влиянием и по инициативе российской администрации. Этим изменениям автор дает однозначно положительную оценку, при этом показывая местное население апологетом новой власти и ярым поборником достижений западной цивилизации. И хотя сегодня сложно отрицать прогрессивное значение многих преобразований, их столь идеалистическая оценка представляется некорректным проявлением имперского ориентализма. Пален довольно близоруко убеждает своего читателя в многолетней популярности российского режима в Туркестане, которая, по его мнению, проявлялась в почитании «белого царя» 168 . И это заявление вполне однозначно и безапелляционно возносит европейские цивилизационные императивы на немыслимую высоту над региональной традиционной повседневностью. Рост престижа российской власти в регионе сенатор объяснял грамотными действиями первых представителей империи, которых неуклонно поддерживало центральное правительство. Тем не менее произошедшие под влиянием России изменения в жизни Туркестана выгодно, по мнению К.  К. Палена, выделяли 167   Said E. W. Orientalism. P. 6–7. 168   Mission to Turkestan. P. 17. Pahlen К. К. 580 Глава 6 политике. Эта концепция дает возможность не только для расширения круга источников, но и для раскрытия новых смыслов в уже исследованных, что в заметной степени позволяет скорректировать существующие нарративы 205 . Однако, обращаясь к ориентализму, следует избегать фетишизации оппозиции Запад — Восток, способной вернуть нас в жесткие рамки постколониализма. Рационально использовать концепцию Э. Саида как инструмент для понимания смыслов имперских практик, но не как матрицу для описания сложной гаммы отношений центра и периферий (внешних и внутренних) в рамках столь сложной гетерогенной системы, какой была Российская империя. В российский ориенталистский дискурс крупной составной частью вписывается микроисторический анализ. Имеющийся исследовательский опыт показывает, что российская политика на Востоке во многом зависела от взглядов и убеждений петербургских чиновников. Но не только от них. Уровень, объем и качество институциональных преобразований во многом зависели от местных начальников самого разного уровня, от тех, кто стоял у руля местной администрации. В условиях определенной персонификации региональной власти в лице местных начальников личность каждого из них накладывала особый отпечаток не только на внутреннюю жизнь региона, но и на внешнюю политику империи. Все они по-разному видели и исполняли свой долг. Их ви2дение государственных задач основывалось на собственном понимании природно-климатических условий региона, его этнографической ситуации, и это, естественно, влияло на отношение к службе и к тем 205   В. П. Наливкин: «…будет то, что неизбежно должно быть; Абашин С. Н. и то, что неизбежно должно быть, уже не может не быть…» Кризис ориентализма в Российской империи? // Азиатская Россия: люди и структуры империи. С. 43–96; Бобровников В. О. Ориентализм в литературе и политике на Северном Кавказе // Там же. С. 23–42; Образ центральноазиВасильев Д. В., Абашин С. Н. атского региона в российском обществе // Центральная Азия в составе Российской империи. М.: Новое лит. обозрение, 2008. С. 313–337; Ремнев А. В., Сухих О. Е. Казахские депутации в сценариях власти: от дипломатических миссий к имперским презентациям // Ab Imperio. 2006. № 1. С. 119–154; Сопленков С. В. Дорога в Арзрум: российская общественная мысль о Востоке. М.: Восточная лит-ра, 2000. 214 с.; Schimmelpenninck van der Oye D. Russian Orientalism. Asia in the Russian Mind from Peter the Great to the Emigration. London: Yale University Press, 2010. 298 p. Русский Туркестан: взгляд изнутри и извне 581 мероприятиям, которые они осуществляли, формировало особый стиль управления и региональный тип чиновника. Предлагаемый источник по истории Русского Туркестана является как уникальным, так и показательным. Уникальность представляемого документа состоит в том, что перед нами мемуары довольно высокопоставленного имперского чиновника, командированного в Туркестанское генерал-губернаторство не только с целью выявления реального положения вещей на далекой окраине, но и для выработки основ преобразования управления краем 206 . Причем мемуары эти были оставлены спустя значительное время, а следовательно, сохранили самые яркие впечатления и наиболее принципиальные характеристики. С другой стороны, эти воспоминания несут на себе отпечаток общего представления столичных чиновников о Востоке. Тех представлений, которые активно влияли на направление преобразований в регионе. И в этом отношении они в достаточной степени показательны. В целом же мемуары К. Палена являют собой комплексное отражение воззрений российского высшего чиновничества на исторический и преобразованный имперской администрацией Восток и в этом плане являются ярким примером российского ориентализма, в значительной мере оперировавшего региональной политикой Российской империи. Ревизия сенатора графа К.  К. Палена в Туркестанском крае, состоявшаяся в 1908–1909 гг., оставила после себя весьма значительный комплекс как опубликованных 207 , так и хранящихся в ар208 документов. Вполне естественно, материалы ревизии довольно активно используются историками, особенно в последнее 206   Окраина на особом положении. С. 39–40. Котюкова Т. В. 207  Всеподданнейшая записка, содержащая главнейшие выводы Отчета о произведенной в 1908–1909 гг. <…> сенатором гофмейстером графом К.  К. Паленом ревизии Туркестанского края: Ч. 1–2. СПб.: Сенат. тип., 1910; Опыт систематического изложения главнейших начал шариата, применяемых ныне в коренных областях Туркестанского края. Ташкент: Типография при канцелярии туркестанского генерал-губернатора, 1909. 126 с.; Отчет по ревизии Туркестанского края, произведенной по высочайшему повелению сенатором гофмейстером графом К.  К. Паленом. [Т. 1–18]. СПб.: Сенат. тип., 1909– 1911; Материалы к характеристике народного хозяйства в Туркестане. Ч. 1–2. СПб.: Сенат. тип., 1911. 3 т. 208  Ревизия сенатора гр. Палена К.  К. Туркестанского края // РГИА. Ф. 1396. Оп. 1. 491 д. 598 Глава 6 значительный интерес представляют работы Н.  Б. Махмудовой 226 , построенные вокруг основного предмета настоящего параграфа, который прежде стал одним из источников работы А. Моррисона о попытке трансформации шариата российской администрацией 227 , а позднее был исследован в монографии Т. В. Котюковой 228 . Особенность мемуаров графа Палена состоит также и в том, что их составление относится к началу 1920-х гг., т. е. спустя более десятилетия с момента ревизии. А потому основное место в мемуарах занимают самые значимые и яркие характеристики и события из жизни региона. К тому же прошедшие с момента ревизии годы дают надежду на бóльшую объективность текста, ведь за этот срок сенатор имел возможность многое переосмыслить. Безусловно, в некоторых местах точность подаваемой информации может быть подвергнута сомнению. Во многом это объясняется тем, что мемуары диктовались по памяти, что открывает возможность некоторым неточностям. Однако остается очевидным тот факт, что данный источник демонстрирует общее представление высшего чиновничества о российском Востоке, модернизированном с приходом Российской империи. Здесь государственные, социальные и частные Почекаев Р. Ю. Записки путешественников как источник по истории государства и права Центральной Азии XVIII — начала ХХ века // Вестник Балтийского федерального университета им. Канта. Сер. Гуманитарные и общественные науки. 2018. № 2. С. 21–31; Смирнов С. Н., Любина Т. И. Документы личного происхождения как часть источниковой базы исследования правового статуса индивида и социальных групп в России (на примере материалов XVII– XIX вв.) // Вестник Тверского государственного университета. Сер. Право. 2014. № 4. С. 263–273; Эркинов А. С. Узбекско-татарские связи в сфере образования (по воспоминаниям М. Мухаммаджанова, 1908–1910 гг.) // Из истории и культуры народов Среднего Поволжья. 2019. Т. 2. № 9. С. 41–47. 226   Воспоминание царского сенатора К.  К. Палена о БуМахмудова Н. Б. харе // Россия — Узбекистан. Международные образовательные и социально- культурные технологии: векторы развития: сборник материалов международной научной конференции / под общ. ред. В.  Я. Рушанина. Челябинск, 2019. С. 45–49; Мемуары К. К. Палена «Миссия в Туркестане 1908– Махмудова Н. Б. 1909 гг.» // Восток. Афро-Азиатские общества: история и современность. 2017. № 3. С. 72–80. 227   Creating a Colonial Shari’a for Russian Turkestan: Count Morrison A. Pahlen, the Hidaya and Anglo-Muhammadan Law. Imperial Cooperation and Transfer, 1870–1930: Empires and Encounters / eds. V. Barth, R. Cvetkovski. London; New York, 2015. P. 127–149. 228   Окраина на особом положени. Котюкова Т. В. Русский Туркестан: взгляд изнутри и извне 599 аспекты мемуаров графа К. К. Палена будут рассмотрены на примере Семиреченской области. Итак, сенатор Константин Константинович Пален возглавил в 1908–1910 гг. ревизию Туркестанского генерал-губернаторства. Мемуары государственных деятелей начала ХХ в. действительно представляют собой многогранное комплексное явление, сочетающее в себе чиновничью и личную позиции автора, сумму оценок и взглядов автора как государственного служащего и отдельно взятой личности со свойственными только ей системой ценностей, убеждений и стереотипов, на конкретное историческое событие, явление общественной жизни или какую-либо служебную ситуацию. Уникальность мемуаров К. К. Палена состоит в том, что они посвящены инспекционной поездке сенатора в Туркестанский край, а по- тому несут на себе мощный отпечаток коллективного восприятия Востока представителями европейской цивилизации, к которым безусловно относили себя все представители читающей российской публики. Это восприятие, известное после знаменитого труда Э. Саида как ориентализм 229 , накладывало отпечаток (если не было лидирующим) не только на отношение имперских властей к Востоку, но и на формирование всей восточной политики Российской империи. что Туркестанское генерал-губернаторство населяли народы, принадлежавшие к разным хозяйственно-культурным типам — кочевые скотоводы и оседлые земледельцы. В настоящей статье будет рассмотрена глава воспоминаний К. Палена, в которой экс-сенатор вспоминает свое пребывание в кочевой Семиреченской области, в ипостасях государственного, частного и коллективного восприятия. Образ Семиречья: государственная ипостась. Интересно, что свой рассказ о Семиречье К.  К. Пален, после краткой физической характеристики области, начинает с истории ее заселения русскими. Выше были приведены его воспоминания о семье сибирского казака, которого власти заманили в Казахскую степь щедрыми посулами, а потом обязали выращивать колоссальные для первопоселенцев объемы сельскохозяйственной продукции. Десятилетие ушло на то, чтобы сделать хозяйство рентабельным. И к приезду графа перед ним предстали уже цветущие поселения, зажиточные 229   Orientalism. Said E. W. 610 Заключение добрососедства и упрочение взаимных торговых связей, укрепление безопасности в регионе вообще и караванной торговли в частности декларировались как главные задачи отношений России и Коканда. Однако стремление ханства к доминированию в регионе вызвало ответную реакцию со стороны Петербурга. Начав со строительства Ак-Мечети, империя завершила диалог с ханством его полным уничтожением. Во второй половине XIX столетия Россия вступила в период активных завоеваний в Центральной Азии. При этом нельзя однозначно говорить о том, что империя шла сюда исключительно с оружием в руках. Присоединение Казахской степи, растянувшееся с 1830-х гг. более чем на столетие, можно в большей степени считать мирным. Оставляя за скобками интересы сторон и их интерпретацию подданства, следует признать, что эта часть региона перешла под скипетр Романовых в подавляющем числе случаев без применения оружия. В этом случае Петербург был мотивирован в первую очередь обеспечением безопасности границы и приграничья империи. Движение в Мавераннахр, напротив, связано с чередой больших и малых сражений, в которых у местных ханств фактически не было шансов на победу. И присоединение здесь новых территорий было опять-таки обусловлено требованиям безопасности, но не только. В этом случае военными двигало стремление дойти до горных хребтов и не допустить перехода туркестанских земель в сферу интересов британского правительства. Освоение Закаспия развивалось вообще другим путем. Нельзя не обращать внимания на внешнеполитический аспект. Тесные отношения с Ираном постоянно поддерживали вопрос о положении туркменских племен. Оказавшиеся между двумя крупными державами, они своими периодическими набегами тревожили Тегеран, не имевший возможности их обуздать. Туркмены же создавали помехи и торговому мореплаванию, в котором была заинтересована Россия. Но не менее она была заинтересована и в развитии торговли через восточный берег Каспийского моря, в сдерживании Хивы и обеспечении безопасности мангышлакских казахов. Но первой в Закаспийский край идет российская торговля. В созданной в Красноводске фактории ведущую роль в гражданской администрации имел коммерческий агент Министерства финансов. При этом правительство не ставило целью приведение туркмен в подданство или активное вмешательство в их внутреннюю жизнь. Как показала историческая перспектива, этот Заключение 611 принцип сохранялся в субрегионе вплоть до 1917 г. Лишь со временем, а именно с начала операции против Хивы, инспирированной кавказским командованием, империя возвращается к апробированной в других регионах системе военно-народного управления с приматом военной составляющей. Действительно, исследование документов центральных органов управления Российской империи убеждает, что Петербург изначально стремился обеспечить внутреннюю и внешнюю безопасность фактических подданных короны (казахов, киргизов) и наладить торговые связи с потенциальными подданными (туркменами). Лишь со временем доминирующее значение для России в Центрально-Азиатском регионе приобретает геополитический фактор — соперничество с Великобританией. Компаративный анализ законодательства и политических практик обоих государств в своих удаленных владениях доказывает принципиальное различие административно-политической идеологии. Британия воспринимала свои индийские территории как колонию, насаждая там европейскую квазицивилизацию и эксплуатируя ее ресурсы в интересах метрополии. Россия же рассматривала Казахскую степь, Туркестан и Закаспийский край как продолжение собственно российской территории и неуклонно (с 1860-х гг.) стремилась к их административной ассимиляции, подразумевавшей распространение общеимперского гражданства на коренное население Центральной Азии. Изучение российского законодательства о Центральной Азии начала ХХ в. убеждает, что, несмотря на новизну некоторых его элементов, суть планировавшихся преобразований оставалась неизменной. Она по-прежнему состояла в административной и социально-экономической интеграции региона. Причем в это время социально-экономическая составляющая вышла уже на первое место, что свидетельствует как о значительных успехах интеграции административной, так и о возрастающих экономических потребностях государства в целом. Именно социально-экономической ассимиляцией была обусловлена реализация в регионе столыпинских преобразований. Но, обращая внимание на их экономическую подоплеку (переселенческая активность), не следует забывать о социальной. Вынуждая кочевников к седентаризации, изымая у них «излишки» земли в интересах переселения крестьян из внутренней Рос- сии, империя имела в виду их превращение в полноценное податное Список использованных источников и литературы Источники Архивные документы АВПРИ. Ф. 147. Среднеазиатский стол АВПРИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный архив. I-1 ГАОрО. Ф. 6. Канцелярия оренбургского генерал-губернатора НА РУз. Ф. И-1. Канцелярия туркестанского генерал-губернатора НИОР РГБ. Ф. 169. Милютины ОПИ ГИМ. Ф. 307. Н. И. Гродеков РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Азиатская часть Главного штаба РГВИА. Ф. 846. Военно-ученый архив РГИА. Ф. 932. Дондуков-Корсаков Александр Михайлович РГИА. Ф. 1016. Палены РГИА. Ф. 1268. Кавказский комитет РГИА. Ф. 1276. Совет министров РГИА. Ф. 1284. Департамент общих дел МВД РГИА. Ф. 1291. Земский отдел МВД РГИА. Ф. 1396. Ревизия сенатора Палена К. К. Туркестанского края РГИА. Ф. 1397. Ревизия генерал-адъютанта Н. Н. Анненкова Западной Сибири РГИА. Ф. 1405. Министерство юстиции ЦГА РК. Ф. 64. Канцелярия степного генерал-губернатора ЦГА РК. Ф. 383. Управление Киргизами Сыр-Дарьинской линии Опубликованные документы Отчет ревизующего по высочайшему повелению ТуркестанГирс Ф. К. ский край тайного советника Гирса. Б. м.: Б. и., [1884]. 463 с. Объяснительная записка к проекту Положения об управлении в Туркестанском генерал-губернаторстве. Б. м., 1881. 168 с. Объяснительная записка к проекту Положения об управлении Туркестанским краем. Б. м., [1883]. 149 с. Отчет по ревизии Туркестанского края, произведенной Пален К. К. по высочайшему повелению сенатором гофмейстером графом К. К. Паленом. Краевое управление. СПб.: Сенат. тип., 1910. 270 с. Список использованных источников и литературы 615 Пояснительная записка к проекту Положения об управлении в областях Туркестанского генерал-губернаторства. СПб.: Воен. тип., 1874. 105 с. Протоколы заседаний комиссии, учрежденной для составления объеди ненного Положения об управлении областей Туркестанского края. Б. и.: Б. м. 1903. 891 с. Сборники документов История Букеевского ханства. 1801–1852 гг.: сб. документов и материалов / сост. Б. Т. Жанаев, В. А. Иночкин, С. Х. Сагнаева. Алматы: Дайк-Пресс, 2002. 1120 с. Казахско-русские отношения в XVI–XVIII веках: сб. документов и материалов / под ред. В. Ф. Шахматова, Ф. Н. Киреева, Т. Ж. Шоинбаева. Алма-Ата: Изд-во Акад. наук Каз. ССР, 1961. 743 с. Казахско-русские отношения в XVIII–XIX веках (1771–1867 годы): сб. документов и материалов) / ред. кол. М. О. Джангалин, Ф. Н. Киреев, В. Ф. Шахматов. Алма-Ата: Наука, 1964. 575 с. Материалы по истории Казахской ССР (1785–1828 гг.). Т. 4. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1940. 543 с. Материалы по истории политического строя Казахстана (со времени присоединения Казахстана к России до Великой Октябрьской социалистической революции). Т. 1 / сост. М. Г. Масевич. Алма-Ата: Изд-во АН КССР, 1960. 441 с. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. СПб., 1830. Т. 38. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. СПб., 1830–1884. Т. 2, 29 (отд. 1), 38 (отд. 2), 40 (отд. 2), 42 (отд. 1), 44 (отд. 1), 45 (отд. 1), 51 (отд. 1) Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Пг., 1885–1916. Т. 6, 11. Присоединение Туркмении к России: Сборник архивных документов / под ред. А. Ильясова. Ашхабад: Изд-во АН ТССР, 1960. 823 с. Россия и Туркмения в XIX веке: К вхождению Туркмении в состав России: сборник документов. Ашхабад: Туркменгосиздат, 1946. 328 с. Серебренников А. Г. Сборник материалов для истории завоевания Туркестанского края. 1864 год. Ч. 2. Ташкент: тип. Шт. Туркест. воен. окр., 1914. 296 с. Сборник приказов по военно-народному управлению Закаспийской области с 1890 по 1897 год включительно. Ч. 2. Асхабад: паровая тип. К. М. Федорова, 1898. 142 с. 616 Список использованных источников и литературы Свод законов Российской империи. Т. 2. СПб., 1892. Систематический сборник приказов по военному ведомству и циркуляров Главного штаба за время с 1 января 1869 года по 1 октября 1882 года. СПб.: типо-литография Фрейман, 1883. 1335 с. Indian constitutional documents / ed. by A. C. Banerjee. Vol. 1. 1757–1858. Calcutta: A. Mukherjee, 1945. 344 p. Мемуары [Васильчиков И. С.] То, что мне вспомнилось… Воспоминания кн. Илариона Сергеевича Васильчикова: Из арх. Семьи Васильчиковых. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. 189 с. [Колокольцов Д. Г.] Воспоминания генерал-лейтенанта Колокольцова 1887 года. (О Константине Петровиче Кауфмане). М., 1887. [Колокольцов Экспедиция в Хиву в 1873 году: От Джизака Д. Г.] до Хивы: Походный дневник полк. Колокольцова. СПб., 1873. Милютин Д. А. Воспоминания. 1865–1867 / под ред. Л.  Г. Захаровой. М.: РОССПЭН, 2005. 694 с. Туркестанский край. Сборник материалов для исСеребренников А. Г. тории его завоевания. 1864. Ч. 1. Т. 17. Ташкент: Тип. шт. Туркест. воен. окр., 1914. 266 с. Туркестан в имперской политике России: монография в документах / отв. ред. Т. В. Котюкова. М.: Кучково поле, 2016. 880 c. Pahlen К. К. Mission to Turkestan: Being the Memoirs of Count K. K. Pahlen. 1908–1909 / ed. R. A. Pierce. London: Oxford University Press, 1964. 238 p. Периодические издания Всемирная иллюстрация Новое время Русский вестник Санкт-Петербургские ведомости Туркестанские ведомости Литература [Абаза Завоевание Туркестана: рассказы из воен. истории, очерК.] природы, быта и нравов туземцев в общедоступ. излож.: с рис., карт. и план. текин. крепости Деонгиль-тепе / сост. К.  К. Абаза. СПб.: тип. М. М. Стасюлевича, 1902. 310 с. В. П. Наливкин: «…будет то, что неизбежно должно быть; Абашин С. Н. и то, что неизбежно должно быть, уже не может не быть…» Кризис ориентализма в Российской империи? // Азиатская Россия: люди